Мне не хватает всего этого, ну, обычных занятий человека субботним вечером. Прогулки по парку, паре убитых часов в пабе или хорошей зубодробительной драки, так или иначе, чему-то, что помогает чувствовать себя живым, когда начинает казаться, что ты уже сдал позиции. Неспешная ходьба только под руку с женой, а когда ее не стало, пришло время дрянного виски и скорых перепалок, заканчивающихся быстрым спаррингом у мусорных бачков. Всякое бывало.
Будь я жив, кладка мостовой хорошенько заморозила бы мне зад, сначала подпортив брюки благой прошедшего дождя, а потом меня окатила проезжающая машина ледяной свежестью из плохо залатанной выбоины. Я подозреваю что ледяной, потому что погода в Салеме с самого начала недели не задалась. Люди, будто ощущали помеху на своем пути, старались огибать меня, именно то место, где я примостился, как неприкаянный бродяга. Смотрю вслед сгорбленных фигурок, кутающихся в осенние куртки, и заплетающиеся от промозглости ноги, они как сахарные, боялись подтаять. Слышу, как стучат их зубы и немного скрипят кости, скучаю по этому дерьму. После такой пробежки всегда были шансы пятьдесят на пятьдесят, что тебя собьет с ног страшная простуда, и обвешавшись бумажными платками, будешь клясться что в следующий раз точно оденешься потеплее.

Немного проступившее полотно неба, из-под свинцовых туч, окрашивающее все вокруг малиновой газировкой лучей заходящего солнца, маленькое утешение, но уже завтрашнее утро будет ясным. Поднимаю руку и щурюсь, примериваюсь, где проступит горизонт, который я подожгу кончиком сигареты, которая отдает бледным свечением. Моргаю один раз, второй, не отводя взгляда от неба, прижимаю сигарету в губам, затягиваясь как в последний раз. Люди вокруг ничего не замечают, а вот в сумерках что-то переворачивается вверх дном. Я слышу этот слабый гул, в считанные секунды перерастающий в громкий вой. Как заблудший ветер в трещинах дома, гуляющий завихрением в сточной трубе, не нашедший выход и бьющийся в панике «как найти отсюда выход». Я поднимаюсь, покачиваясь как маятник, не к добру. Небо загорается, как облитая бензином тряпка, не спешит быстро перегореть и осыпаться хлопьями на головы, это происходит в Лимбе. Никогда не было такого, чтоб вдруг мир живых перестал быть зримым или осязаемым, а сейчас как нити прошивающие реальность вдруг смахнули мир живых, и остались только мы. Заставшие в пограничье. Я слабо понимаю, что происходит, но оно ломается, крошится, и я посередине торнадо. Мелькают рядом тени которые в состоянии бежать, не знаю, поможет ли это. 
Мне казалось раньше, что с людьми сложно, куда сложнее с призраками. Те, кто здесь очень долго, еще могут рассказать пару дикий баек. Обычно все говорят закручено и заумно, как если бы мы попали на шоу, и все, чего я хочу, еще немного головоломок, за которые мне начислят пару дополнительных баллов. Ни очки, ни призы, ничерта, и всегда есть надежда, что словишь за рукав кого-то кто сжалиться над тобой и скажет прямо, что происходит и куда бежать. Вот и сейчас, пытаюсь остановить старика, который стремглав пытается сбежать, туда, где его не накроет рушащейся реальностью. Он смотрит на меня диким взглядом. На глубине зрачков плещется осознание, слабый узелок, когда одно дополняет другое, и складывается полная картина. Он вырывается, бормочет что-то несвязное, вибрация дрожью отдает под нашими ногами, и он заходится рябью. Я перевожу взгляд на левую руку, растопырив пальцы, тот же эффект, как вода, в которую бросили гальку. Крепко держу седовласого, а он рвется вперед, как воришка, которого поймали с поличным.
– Что за, эй, стой, – фигура растворяется, вытекает из пальцев, раздосадовано сплевываю себе под ноги. Конечно же.

Все что раньше было для тебя смертельным, не задевает мертвого. Мчащиеся грузовики, падающие на голову рояли, все осталось в прошлом. Я ошалело пытаюсь схватиться за небо, когда меня подбрасывает рывком на пару футов вверх. Невидимый игрок регби, перепутал меня с мячом, не иначе. А потом все затихает. И когда я открываю глаза, я не узнаю места, в котором стою. Все тут совсем паршиво, прошлось землетрясение, пронеслась волна цунами, и присыпало сверху оползнем. Исключаю вариант серии террористических актов. По колено я в вязкой воде, смешанной с глиной, и это странно, как осязаемо все, и как трудно поднимать ноги.