Дико взвизгнув шинами по влажно блестящему асфальту, машина с трудом вышла из поворота - только чтобы со всего маху влепиться капотом в бетонное ограждение, разбрызгивая вокруг мелкое крошево из осколков пластика и стекла под грохот и треск сминаемой жести. Задние колеса описали широкий полукруг; развернувшийся автомобиль ударился об ограждение бортом, и, наконец, замер.
Подушка безопасности неприятно саднила ему щеку и висок. Пляшущие перед глазами яркие искры постепенно истаивали, гулко бился в ушах пульс, отдавая в голову - аккурат куда-то в левый висок - но других, более катастрофичных последствий не ощущалось. Медленно, жмурясь от особенно ярких вспышек, Майлз поднял голову и расцепил побелевшие пальцы на руле.
- Твою мать,- с чувством сказал он, не слишком аккуратно отирая лицо рукавом - на светлой ткани рубашки мгновенно появилась бурая полоса. Машинально облизнул губы, скривился, зацепив свежий порез, и откинулся на спинку кресла, пережидая, когда утихнет буря в голове.- Твою же мать...
Этой машиной ему удалось разжиться всего пару городков назад - какой-то простак, отлучаясь в магазин, забыл вытащить ключи, а недавно угробивший свою предыдущую Майлз просто воспользовался столь любезным предложением. Ту он тоже разбил, к слову. Наверняка дорожные службы изрядно озадачил практически смятый в лепешку автомобиль со сорванной крышей и бесследно пропавшим водителем, но увы, никто не собирался задерживаться для дачи объяснений. Ни сам Апшер, ни его куда более молчаливый спутник.
- Доволен?- громко сказал в воздух Майлз, не открывая глаза. Вальридер не ответил, но Майлз и не ждал ответа. Он знал, что детище "Меркоф" его прекрасно слышит, и, что более важно - понимает.- Ты угробить нас собрался или что?
Вместо ответа его мотнуло вбок и впечатало плечом в дверцу машины. Тихо щелкнул отстегнувшийся ремень безопасности, поплыли перед глазами пятна перетекающих из одной в другую фигур. Экс-журналист зашипел сквозь стиснутые зубы, цепляясь за руль - похоже, его вопрос рою по нраву не пришелся.
Вокруг заклубился черный туман. Под аккомпанемент знакомого шума в голове Апшера вновь вдавило в дверцу: Вальридер отчего-то начинал терять терпение. Ему надо было, чтобы носитель выбрался из машины... черт, вот же настырная тварь!
- Я понял, понял,- огрызнулся Майлз, распахивая дверь. Его тут же вытолкнуло наружу, под моросящий дождь; левая нога неловко подкосилась, отправляя своего владельца на промокший асфальт. Черт... к такому обращению он уже начал привыкать, но удовольствия по-прежнему не испытывал. Вальридер обладал силой, несомненно был разумен, но терпения в нем не было ни на грамм. Иногда удавалось заставить его повременить, но чаще было как сейчас - носителя просто волокло в необходимую его симбионту сторону. Просто замечательно.
Ладно, оставим рефлексию в стороне. Что они тут имеют? Разбитую машину, середину шоссе и восхитительное серое ничего на многие мили вокруг. Замечательно. Теперь придется тащиться под дождем пешком, рискуя... рискуя... разве что умереть от скуки. Потому что при всех его многочисленных проблемах и недостатках, было у Вальридера одно неоспоримое преимущество: его носитель мог не опасаться практически никого. Проект "Меркоф" научился на собственных ошибках, и нового носителя защищал с ожесточением.
Снова зашипело-зашуршало в голове. Майлз встряхнул ей раз, другой, но шум не унимался, то усиливаясь, то немного стихая. Тише всего он был, когда Апшер отворачивался от машины и смотрел вдоль шоссе на другую его сторону, где в дождливом мареве вырисовывался смутный абрис какого-то здания. Здания?.. Откуда здесь может быть здание?
Нетерпеливый тычок в спину. Что ж, пораздумывать над этим вопросом можно будет и на ходу.

Видимо, когда-то здесь располагалось некое предприятие, и достаточно давно: за давностью прошедших лет все попадавшиеся таблички выцвели до монотонно-ржавых пластин с редкими пятнами не до конца облупившейся краски, а массивные ворота осели и покосились. Через щель между изъеденными ржой створками виднелся растрескавшийся асфальт, густо поросший травой и местами - кустарником. За местом явно никто не следил уже долгое, долгое время, так что Майлз смело положил руку на шероховатый влажный металл и, пригнувшись, нырнул вперед.
Изнутри территория завода казалась больше, чем выглядела снаружи. Среди прибитой дождем травы еще можно было разглядеть остатки тротуаров и узкоколеек, кое-где были заметны проржавевшие остовы тяжелой техники. Майлз задумчиво постучал себя пальцем по подбородку: однажды ему доводилось писать статью о предприятии по добыче полезных ископаемых, и вот там он уже видел похожие агрегаты... только побольше и поновее, разумеется. Видимо, и здесь что-то добывали, а потом бросили - либо выработав все залежи, либо просто разорившись.
По правую руку слепо таращилось пустыми окнами здание цеха - огромное и угловатое, словно туша доисторического чудища. Облупившиеся стены, провалившаяся крыша. В сгущающихся сумерках Майлзу виделись скользящие тени, бесшумно снующие мимо проемов, слышался тихий, жадный шепот. Вдоль позвоночника сбежала холодная дрожь; Апшер поежился и решил первым осмотреть небольшое административное здание в три этажа, приютившееся под боком у мертвого гиганта.
Проходя мимо зияюще распахнутых ворот цеха, он непроизвольно ускорил шаг, но вскоре не выдержал и сорвался на бег - не оглядываясь, не прислушиваясь. Вальридер мог защитить его от любителей легкой наживы, от диких зверей, от случайной травмы, но не от видений искаженного разума. Любая деталь, любая мелочь могла стать камушком, обрушивающим лавину иррациональных картин, мыслей и страхов на истерзанную психику. Майлз напоминал себе сломанный механизм, в котором соскочили несколько важных шестеренок, но который каким-то чудом продолжал работать.
И только когда за спиной захлопнулась тяжелая дверь администрации, он смог привалиться к ней спиной, глубоко вдохнуть, переводя дыхание, и немного взять себя в руки.
Разруха здесь, внутри была не так заметна, как снаружи. Здание не пострадало от вандалов и мародеров - в проходной по-прежнему стоял тяжелый металлический стол, покрытый толстым слоем пыли, со старой настольной лампой. Апшер рассеянно щелкнул кнопкой и хмыкнул: электричество, разумеется, не было.
Верная камера уютно легла в ладонь, раскрашивая помещение в черно-зеленые цвета ночного видения. За узкой проходной открывался небольшой холл с тремя расходящимися в стороны коридорами. Снаружи, смутно припомнил Апшер, здание напоминало букву "Т", со входом в центре, так что все выглядело логично - по коридору на крыло, а вон за теми двустворчатыми дверьми, что скалятся торчащими стеклянными остатками на месте некогда застекленных проемов, скорее всего располагаются лестницы наверх.
Что было странно, шум в голове, привычный спутник Вальридера, стоило Майлзу оказаться внутри, практически стих, изредка едва-едва слышно отзываясь звоном в ушах. Немного настораживает, но кто знает, чем руководствовался рой, загоняя сюда носителя. Может, искал ему удобное место для ночлега. Проявлял, так сказать, заботу, ха.
Пылища здесь, конечно, была жуткая: стоило подняться на второй этаж, как у Майлза тут же засвербело в носу. Он глухо чихнул, тихонечко ругнулся - отчего-то вполголоса - и застыл, настороженно вслушиваясь в тишину пустого здания. Показалось, или где-то неподалеку на этом этаже скрипнула дверь?
Экс-журналист попятился, не отводя объектива камеры от зияющего черного провала коридора, налетел бедром за стол и вжался в угол, настороженно глядя вперед, нервно кусая и без того рассеченную губу:
- Кто здесь?- негромко позвал он. Так говорит человек, который пытается разбудить спящего и одновременно не хочет, чтобы его услышали. Логика говорила, что здесь неоткуда взяться людям, расшатанное воображение в отместку подбрасывало все новые картинки того, что могло ждать неосторожного пришельца в заброшенной промзоне, и борьба шла с переменным успехом. Масла в огонь подливал и тот факт, что Вальридер до сих пор никак себя не проявил, оставляя Майлза в пугающей безвестности.

Отредактировано Garrett (06.03.15 23:39:45)