Неприглядное серое небо, затянутое тяжёлыми сероватыми облаками, нависало словно прямо над верхушками деревьев, а не за миллионы километров от них. Казалось, вот-вот пойдёт ливень или опустится густой туман, но картинка в окне будто застыла в одном положении, как если бы кто-то нажал на паузу. Выйди на улицу – и не услышишь ни одного звука. И не поймёшь, то ли дело в практически безлюдной местности, то ли кто-то сверху действительно решил дать миру передохнуть. Замечательная погода для того, чтобы весь день провести в стенах дома.

Сегодня всё тянулось на удивление медленно. Ни о чем не хотелось думать, ничего не хотелось делать. Мадара всё утро мотался по делам с таким выражением лица, будто его только что выдернули из горячей воды на морозный воздух. И везде предлагали горячего кофе, наверняка и сами в этот ленивый день с трудом смогли подняться с постели. Дома мужчина оказался практически в обед, и с решительным видом выключил мобильный телефон, намереваясь весь остаток дня провести за полезным делом – чтением. В его личной, пусть и небольшой, библиотеке научной литературы было в разы больше, чем художественной, но наполнить пустой, но отчего-то уставший разум хотелось именно последней. Пробежавшись пальцами по шершавым корешкам книг, Мадара остановил свой выбор на рассказах английского писателя Моэма, аккуратно выуживая увесистый томик с полки и машинально раскрывая его где-то посередине. Не для того, чтобы начать читать с определённого места или с определённого рассказа, а просто чтобы ненавязчиво и без определённой цели скользнуть взглядом по буквам, после чего удобно устроиться на диване и приготовиться к нескольким часам чтения.

Тихая поступь мягких лап отвлекла Мадару от его занятия практически сразу. Из-за угла дивана выглянула усатая кошачья мордашка и изучающим взглядом осмотрела своего хозяина, на что тот улыбнулся и протянул руку к животному. Изанами была самой старшей из всего семейства и самой спокойной. Настоящая мать, пристально следящая за всеми шалостями своих детей и готовая в любой момент строгим взглядом оградить их от глупостей. Иногда Мадаре казалось, что не он хозяин в своём доме, а именно Изанами. Кошка ласково потёрлась о протянутую ладонь и бесцеремонно запрыгнула на живот мужчины, закрывая собой книгу.

- А ты чего не спишь? – Мадара утопил кончики пальцев в чёрной шерсти, поглаживая и почёсывая свою любимицу. Действительно странно, что в такую погоду кто-то ещё в этом доме бодрствует. Словно поняв вопрос и желая незамедлительно продемонстрировать ответ, Изанами пролезла под рукой мужчины и, свернувшись, устроилась в его ногах. Мадара же вернулся к так и не начатому рассказу, медленно уплывая в дебри собственных мыслей. Время, казалось, стало тянуться ещё более медленно, только что прочитанные слова никак не желали укладываться в голове, они превращались в смутно знакомые образы, о чем-то спорящие и что-то выясняющие. Перелистнув пятую страницу, Мадара на секунду прикрыл глаза, чтобы понять, чье же лицо так упорно стучится в его голову, но секунда превратилась в минуту, а минута – в две. Что-то тёплое медленно соскользнуло с его ног на пол, и следом за удаляющимися шажками пришла тишина.

Встрепенувшись, будто от толчка, Мадара резко открыл глаза, но не сразу смог сообразить, в чем дело. По инерции он провел рукой по мягкой поверхности мехового пледа и зацепился пальцами за край спинки дивана, помогая самому себе принять сидячее положение. Голова будто бы всё ещё не вышла из полудрёмы, и понимать, что же послужило причиной пробуждения, пока отказывалась. На помощь пришли ненавязчивые звуки, блуждающие по пространству холла от одной стены к другой, немного позвякивающие в углах, отражающиеся незначительной вибрацией в ушах. Кнопка звонка, находящаяся у ворот, ведущих на территорию дома, работала именно так: вызывала продолжительную монотонную мелодию, сотрясающую воздух около пары минут. Человек, стоящий по ту сторону участка, тоже слышал эту мелодию и, предполагалось, должен был знать, что нужно дождаться либо её окончания, которое оповестит об отсутствии хозяев или об их нежелании принимать гостей, либо прерывания – следствия того, что хозяин оповещён и с минуты на минуту откроет дверь.

Мадара поднялся с дивана и еле успел поймать норовящую упасть с его колен книгу, о которой он совсем забыл. Он совершенно не помнил, каким образом умудрился уснуть. Смерив невидящим взглядом обложку книги, он оставил её на журнальном столике и отправился к входной двери. Звонок с минуты на минуту должен был прекратиться, из чего следовал вывод, что гость, пришедший к нему, ждал уже довольно долго. Да и, к слову, что же это за гость? В голову упорно приходил только образ Изуны, а вместе с ним появлялось и волнение. Братья очень редко встречались дома, и такие встречи практически всегда были вызваны чрезвычайно важными вестями. Мадара преодолел оставшееся расстояние почти прыжком и уставился в небольшой экран, на который транслировалось изображение с внешней камеры на воротах. Поначалу ему показалось, что он ещё не проснулся. Мужчина нахмурился и прищурил глаза, вглядываясь в лицо женщины, стоящей на улице. В следующее мгновение пальцы растирали глаза, будто это могло помочь снять с них невидимую пелену, оставшуюся после дрёмы, но изображение на экране не изменилось. Ошибки быть не могло: неожиданным гостем была Учиха Микото.

Мадара так и продолжил бы растерянно смотреть на экран, если бы в доме вдруг не повисла тишина. Он привык к тишине, он даже искренне её полюбил, но сейчас она показалась неимоверно тяжёлой и сдавливающей. Палец, до этого в нерешительности зависший перед панелью, надавил на прямоугольную белую кнопку, открывающую ворота. Мгновение назад Учиха хотел спросить свою гостью, зачем же она пришла, но слова намертво застряли в горле. Он рассудил, что того времени, которое понадобится Микото для преодоления расстояния от ворот до входной двери, вполне хватит для мысленной пощёчины самому себе ради возвращения в сознание. Однако он ошибся. Простой вопрос «зачем ты здесь?» трансформировался в нечто бессвязное и до невозможности длинное, настолько, что Мадара не смог бы это произнести даже если бы очень постарался. Он даже не сообразил, когда успел открыть дверь, настолько был растерян. Если до этого момента в нём ещё теплилась надежда на то, что мысли при должном напоре можно превратить в интересующие его вопросы, то сейчас всё было потеряно: в голове стало абсолютно пусто.

Когда она склоняла голову в традиционном поклоне, Мадара ловил себя на мысли, что помнит её слишком хорошо. Даже такая, повзрослевшая и немного печальная, она всё равно оставалась родным человеком. То, что мужчина как стоял столбом в дверях, так и продолжил стоять, можно смело списать на ошеломлённость, а не на невежество или некультурность. Когда Микото выпрямилась и подняла глаза, мужчину ещё сильнее пригвоздило к месту. А потом она улыбнулась, и Мадару как громом поразило ощущение, что что-то не так. Перед ним действительно стояла Микото, и в этом состояла главная странность. Учиха никогда бы не поверил, что она пришла просто так, поинтересоваться его жизнью. Внешне могло выглядеть, что Мадара расслабился, но внутри у него всё сжалось в тугой комок. Почему-то эта улыбка показалась ему самой фальшивой вещью в мире.

Услышав вопрос, мужчина окончательно вышел из оцепенения и, коротко кивнув, отодвинулся в сторону, пропуская тем самым свою гостью внутрь дома. По привычке скользнув взглядом по улице, он закрыл дверь и обернулся. Микото оглядывала окружающее пространство буквально несколько секунд, после чего уверенно зашагала к дивану и присела. Мадаре подумалось, что это крайне удачно для него, что она решила не задавать абсолютно неуместных вопросов типа «можно ли мне присесть?».

- Чего-нибудь хочешь? – как можно более обыденно спросил мужчина и прежде, чем у любого человека возникло бы сомнение в однозначности вопроса, добавил, - чай, кофе?

Он знал, какой ответ последует. И Микото озвучила его практически в унисон с уверенным голосом в голове Мадары. Неужели он думал, что даже за такое количество времени сможет забыть, какой она любит чай? Учиха развернулся и отправился на кухню, оставляя гостью в одиночестве и тем самым давая ей и себе время для раздумий. Он всё ещё не сомневался, что этот визит выходит за рамки обыденности, хотя бы тем, что спустя столько лет молчания Микото вдруг решила навестить своего родственника. Кажется, Мадара не ошибся, рассудив, что собраться с мыслями сейчас необходимо им обоим: женщина, казалось, о чем-то сосредоточенно думала, что-то решала для себя или, быть может, вспоминала. Мадара оперся на кухонный стол, скрещивая руки на груди и слегка склоняя голову. Его гостья сидела к нему боком и не могла видеть, что стала предметом тщательного изучения, хотя, быть может, внимательный взгляд на себе она чувствовала. Как бы то ни было, сейчас у мужчины выдалось несколько минут, которые можно было потратить на погружение в глубины собственной памяти. Взгляд перемещался по знакомой фигуре, мягко скользил по ничуть не изменившимся чертам лица, по узким плечам, аккуратным небольшим ладоням – и всё это казалось таким родным и знакомым. Если в мире существовало постоянство, то для Мадары сейчас оно явилось в образе Микото. И пусть они не виделись полжизни, для него эта женщина осталась абсолютно такой же, какой он когда-то очень давно её запомнил. По плечам пронеслись мурашки, а в груди разлилась теплота, которой Учиха уже давно не ощущал. Как будто само присутствие этого человека наполнило холодный воздух помещения уютной теплотой и едва уловимым ароматом, знакомым с детства. На мгновение все сомнения отошли на второй план, а Мадаре показалось, что именно сейчас всё так, как должно быть. На долю секунды он почувствовал себя счастливым. А затем в тёплое пространство иглой вонзился ледяной свист, истеричными взвизгами возвращающий всё на круги своя. В голове будто выключили свет.

Он умел правильно заваривать зелёный чай. Знал, какой температуры должна быть вода, какое количество чая должно быть в чайнике, и сколько времени ему нужно для того чтобы дойти до нужной кондиции. Зачем хранить в доме чай, который ты не пьёшь, да и, чего греха таить, не любишь вовсе? Быть может, как раз для таких случаев. Как бы то ни было, теперь можно полноправно называть себя предусмотрительным. В доме воцарилась тишина, и на секунду Мадаре показалось, что он по-прежнему один. Подкреплялось ли это надеждой или же разочарованием – он сказать не мог. Во всей этой ситуации был какой-то тревожный элемент, будто после что-то навсегда изменится. Как ни старался, мужчина не мог уловить, что же именно мешало ему заменить жгучее беспокойство холодным здравым мышлением. Он предполагал, что эта встреча преподнесёт обстоятельства, которые непременно нужно будет обдумать, поэтому привести голову в порядок не мешало бы прямо сейчас. Однако память подкидывала ему хитрые ловушки, которые он по рассеянности не замечал и начинал буквально погружаться вглубь этой вязкой трясины. Похоже, Микото даже спустя столько лет неосознанно влияет на сознание мужчины. Она сводила его с ума в молодости – сводит с ума и сейчас, пусть под этим и лежит другая основа.

- Твой чай, - мужчина не стал извиняться за ожидание, потому что Микото и сама знала, сколько времени уходит на приготовление. К тому же, по её лицу было видно, что ей было, чем занять это время. Она снова улыбнулась, но Мадара не видел и тени улыбки в её тёмных глазах. Он видел в них то же беспокойство, что терзало его самого буквально несколько секунд назад, и это только подтвердило его догадки о важности разговора. Сделав пару шагов назад, мужчина прислонился плечом к дверному проему, по-прежнему выжидающе глядя в глаза Микото. Образовавшееся белое пятно подразумевало, что кто-то из них должен заполнить его репликой, и Мадара этого делать не собирался. Женщина не просто так заглянула к нему на чаёк, она пришла что-то рассказать или чего-то попросить. И, судя по её заметной нерешительности, Мадаре это что-то могло не очень понравиться. Впрочем, он готов был стоять и ждать сколько угодно, давая женщине время собраться с мыслями. Но она заговорила на удивление скоро.

- Ты, пожалуй, должен быть удивлен, что я пришла, - мужчина тихо усмехнулся и про себя добавил: «Пожалуй», никак, впрочем, внешне не показав своей реакции. Ему действительно было интересно, что же заставило Микото явиться к нему в дом, адрес которого..стоп. Откуда она узнала его адрес? Изуна? Нет, он скорее на смерть пойдёт, чем выдаст подобную информацию. Фугаку? Даже если он знает адрес брата.. нет, вряд ли он знает адрес. Оставался только Саске, но он, по собственным словам, не общался с матерью. От раздумий мужчину отвлек завершающий аккорд в речи Микото. В первую секунду он даже не знал, как реагировать. Брови непроизвольно поднялись в удивлении, а пальцы, до этого методично постукивающие по тумбе, со стуком опустились на гладкую поверхность.

- Хочешь сказать, ты пришла спросить, как у меня дела? – поток раздражения прошелся вдоль позвоночника едва уловимой дрожью и обосновался где-то в районе шеи. В очередной раз проверенная годами выдержка не подкачала: ни один мускул на лице не дрогнул. Внутри же Мадара начинал медленно закипать и уже смаковал на языке несколько фраз, заготовленных для выведения Микото из колеи, как вдруг что-то блеснуло на её шее, привлекая внимание мужчины. Он опустил глаза, и всё внутри на миг сжалось. Кулон, его собственный свадебный подарок. Если Микото надела его специально только ради этой встречи, то она всё сделала правильно. Эффект достигнут. Мадара моментально успокоился, вспоминая, что перед ним не его подчиненная или какой-то неудавшийся деловой партнёр, а женщина, которую он когда-то любил. Даже если от былых чувств не осталось и следа, она всё равно оставалась членом его семьи. А свою семью, какой бы она ни была, Мадара ставил выше всего остального.

- Замечательно, как видишь. На жизнь не жалуюсь, - выдохнув и заметно успокоившись, он снова перевёл взгляд на глаза своей собеседницы. Ему очень хотелось залезть в её голову и узнать, чего же в действительности она хочет. – Ты думаешь, я поверю, что ты пришла только ради этого? Если так, то ты действительно плохо меня знаешь.

Мадара не мог утверждать, что сам изучил эту женщину вдоль и поперёк, в особенности после этого визита, но сейчас он скорее гасил остатки былой обиды, о которой давненько не вспоминал, нежели пытался как-то задеть собеседницу. Ведь это была их первая встреча после того инцидента. Он никогда не верил, что сможет стать для Микото чем-то большим, чем просто другом, но чувства давали о себе знать и будили непрошенную надежду на лучшее будущее. Когда-то он думал, что хоть кто-то из его семьи всё же возобновит с ним отношения, и больше всего надежд он испытывал по отношению к Микото. Но и её сторона была болезненно молчалива. Да, у него была возможность как-то связаться с ней через брата, но он ею не воспользовался. Теперь уже и не вспомнишь, почему именно: то ли гордость не позволила, то ли безысходность затопила. Как бы то ни было, в какой-то момент Мадара перестал ждать. Он не забыл, он просто отвык.

- И мне очень интересно, кто дал тебе мой адрес, - по-прежнему спокойно глядя в тёмные глаза напротив, Мадара без тени раздражения прямо задавал интересующие его вопросы. Бывали моменты, когда ситуация требовала витиеватых и двусмысленных предложений, подводящих к необходимому ответу, но эта ситуация требовала прямых. Мужчине казалось, что сама Микото ждёт от него какой-то подсказки, которая поможет им обоим, но он не мог ничего ей предложить. Он попросту не знал, от чего оттолкнуться, и даже если бы знал, любезно предоставил бы собеседнице возможность со всем разобраться самой. Не из вредности, отнюдь. По привычке.
[nic]Uchiha Madara[/nic]

А в голове всё те же мысли. Упорно отгоняемые трепыхающейся рациональностью, которая, как оказалось, не так уж непоколебима. То, что Мадара настойчиво закапывал вглубь собственной памяти, сейчас мстило ему с завидным упорством и, что самое болезненное, побеждало. Он слишком сильно хотел забыть всё, что произошло, и, видимо, перестарался. Как бы ни хотелось сейчас отбросить эмоции и чувства в сторону, ничего не выходило. У всех есть свои слабости. У всех есть люди, которых попросту не сможешь выставить за порог, не выслушав, какую бы сильную обиду на них не держал. Для Мадары Микото была одной из этих людей. Предательская мысль проскакивала где-то на грани сознания, но мужчина не давал ей развиться, пусть и, быть может, инстинктивно. В конце концов, Микото пришла не просто так. Да и вряд ли она сама не понимала, что со своей заинтересованностью в делах родственника немного опоздала. Лет на десять.

И всё же она никуда не торопилась. Если чутьё не обманывало Мадару, а оно его вряд ли обманывало, то разговор действительно предстоит серьёзный и долгий. По-хорошему можно было бы и поторопить гостью, но мужчина тоже не спешил. Может быть, он внутренне всё же опасался того, что она может сказать. Когда женщина сделала глоток чая, Мадара уже был готов к продолжению беседы. Он пытался догадаться, что же случилось, но в голову не лезло ничего адекватного, лишь какие-то нелепые глупости, которые попросту никогда не могли бы произойти.

- За последние два года, я лишилась одного сына, а другой серьезно болен, - слегка прищурившись, Мадара принялся обдумывать услышанное, сосредотачиваясь только на первом предложении, остальному пока не придавая особого значения. Не изменяя себе, он выудил из сказанного женщиной лишь то, что являлось для него наиболее интересным. В конце концов, над последующим ещё будет время подумать, а здесь и сейчас стоит уделить внимание самому главному. Саске не врал, когда утверждал, что не общается с семьёй. Впрочем, оснований не доверять младшему племяннику у Мадары не было, а даже если бы и было, он мог бы легко развеять свои сомнения. Что касается Итачи… Мужчина на секунду задумался о том, насколько близко он подпустил старшего племянника к своим делам. Пусть он и не догадывается, кто дёргает за ниточки, рано или поздно это всплывёт. И как бы тогда не пришлось Мадаре чувствовать себя более виноватым перед Микото за то, что с самого начала знал, какой опасности подвергает, быть может, единственную радость, что осталась в её жизни. К тому же, с его болезнью каждый шаг может стать последним. Учиха непроизвольно сглотнул подступивший к горлу ком, но развивать эту тему не стал. Просто не знал, должен ли он показывать, что всё же интересуется жизнью своей семьи. Из двух зол Мадара привык выбирать меньшее.

- Я бы хотела вернуть нашу дружбу, Мадара. Если ты позволишь, конечно же. - И как теперь сказать то, чего безумно хочется? Мужчина болезненно усмехнулся в ответ на приправленную такой же горечью, но на этот раз действительно искреннюю, улыбку Микото. Судьба любит играть с людьми в такие игры: выворачивает всю жизнь наизнанку и издевательски возвращает к тому моменту, с которого всё началось. Снова заставляет сделать выбор. Тот самый, из-за которого в прошлый раз всё пошло наперекосяк. Кто знает, как могла повернуться их жизнь, если бы давным-давно Мадара рассказал о своих чувствах. Тогда Микото не пришлось бы догадываться обо всём самой уже тогда, когда что-то изменить не представлялось возможным. Упущенного не возвратишь, но какой смысл отвергать её сейчас? Из-за глупой обиды, которая по-хорошему уже должна была забыться?

- Да, - ответ сорвался с губ прежде, чем Мадара успел взвесить все «за» и «против». Но им действительно нечего терять. Всё, что можно, они уже потеряли. Построить отношения не получилось, так почему бы не попытаться снова стать друзьями? Ответ получился немного нелепым, как, впрочем, и неуверенное предложение дружбы, но мужчина не сомневался, что Микото поймёт его правильно.

- Твой адрес дал Сенджу, - рука сама собой стремительно двинулась к лицу, но Учиха успел сдержаться и сделать вид, что решил поправить упавшую на лицо прядь волос, а вовсе не хлопнуть с размаху ладонью по лбу. Каждый раз, когда всплывало имя старшего Сенджу, зубы Мадары непроизвольно начинали тереться друг о друга от раздражения, вне зависимости от того, какой контекст последует за именем. Странно, что он с самого начала не предположил, что без всяких прелюдий раскрыть его адрес может прийти в голову только Хашираме. Однако придумать изощрённую месть Мадаре помешали следующие слова Микото. Он с самого начала был прав: тема разговора лежит глубже, чем простой разбор прошлых обид. И всего одно-единственное слово заставило мужчину буквально врасти в пол и потерять от шока способность формировать звуки в речь. Передозировка?... Правду говорят, что уличить человека в наркозависимости не так-то уж просто. Быть может, было в поведении Саске такое, что могло бы натолкнуть Мадару на эти мысли, но, по-видимому, о близких и любимых людях и в голову не придет подумать что-то подобное. Мужчине резко захотелось сесть. Выходит, он подвергает опасности не только старшего племянника, но и младшего. И если Итачи по собственной воле ступил на этот путь, то Саске.. за Саске сердце болело сильнее, вот и всё. Мадара знал об обоих источниках дохода племянника, и ему следовало бы сразу отнестись к его отношениям с Ото подозрительно. Мало того, он ведь и сам никогда не отказывал Саске, если тому нужны были деньги. Знал бы он с самого начала, на что эти деньги уходят…

Показалось, что температура в доме резко понизилась на несколько градусов. Даже Изанами, пришедшая совсем недавно, сейчас смотрела на своего хозяина так, будто ей откровенно не нравится окружающая обстановка. Мадара уже выучил этот взгляд своей любимицы: он означал, что кошачье шестое чувство заставляет её беспокоиться. В горле резко пересохло, и мужчина крепче сжал собственные предплечья руками. Спроси сейчас, что его огорчило больше: факт передозировки или то, что, быть может, именно на его деньги были куплены наркотики, послужившие причиной первому – он не ответит. Что уж говорить, сейчас он не смог бы ответить и на самый простой вопрос, настолько сильно был ошарашен.
- Власть? – Всё, что Мадара смог сделать, это в очередной раз сглотнуть и нервно усмехнуться, - я вижу его не так часто, как хотелось бы. И я не думаю, что в его глазах выгляжу так же, как и пятнадцать лет назад. – Действительно, в их отношениях с племянником, безусловно, проскальзывает былая забота и любовь, но уже не в том количестве, как когда-то. И самое печальное – с обеих сторон. За столько лет они друг от друга отвыкли, и сейчас, хоть и пытаются как-то восстановить утерянное, но оба понимают, что вернуться в прошлое смогут лишь мысленно. Однако Мадара ни в коем случае не собирался отказывать в помощи. В конце концов, он виноват в сложившейся ситуации не меньше, а то и куда больше кого-либо другого.

- Конечно, я постараюсь сделать всё, что в моих силах, - мужчина знал наперёд, что он сделает даже больше. Но Микото совсем не обязательно это знать, как и то, что в жизни её сына Мадара принимает гораздо большее участие, чем то, о каком упоминает. К тому же, что-то во взгляде женщины заставляло его нервничать. Он не мог понять, в чем дело, но упорно казалось, что причина была озвучена и пропущена мимо ушей. Ему становилось откровенно не по себе. Такое чувство, что кто-то внимательным взглядом сверлит его затылок. Будто стоит повернуть за угол – и он тут же получит неожиданный удар по лицу. Мадара отцепился от собственных предплечий и опустил руки, чтобы в следующий момент, переступив с ноги на ногу, опять сложить их на груди в неловком и неуверенном жесте. Этот взгляд, что чувствовался на затылке, плавно перекочевал на глаза. Если до этого Микото просто смотрела на него, то сейчас в её глазах было что-то настолько непонятное, что действительно пугало мужчину. Она сказала не всё. Явно было что-то ещё. Что-то ещё более страшное? Она продолжала молчать, с каждой секундой делая предположения Мадары всё хуже и хуже. Вдруг с Саске случилось что-то серьёзное? С Итачи? Нет, старший постоянно на виду, если что-то случится, то Учиха узнает об этом первым. В голове возникали совершенно разноплановые мысли, одна хуже другой, а Микото всё молчала, будто специально испытывала нервы своего родственника на прочность.

- Что-то не так. – Это должно было прозвучать, как вопрос, но не было нужды спрашивать что-то кажущееся настолько очевидным. По спине в который раз за эти пять минут пробежал холодок, костяшки пальцев побелели от напряжения. Мадара стиснул зубы и выдавил из себя настойчивую просьбу, для него самого прозвучавшую чуть ли не с отчаянием: – Скажи уже что-нибудь.

Сердце пропустило удар.
[nic]uchiha madara[/nic]